Вкус твоей души.

[wingsoffire]

"Вкус твоей души".
Автор -  Альдо Первый.
Саммари: Альдо-Изначальная Тварь забирает душу Дикона в Лабиринте.
Слэш, АльдоДик, рейтинг R.
Все Изначальные Твари являются совершеннолетними.
Все копирайты принадлежат Камше, вся Кэртиана принадлежит Изначальным Тварям.
Душа Дикона принадлежит Альдо))

попасть в Лабиринт

ВКУС ТВОЕЙ ДУШИ
Под Гальтарой лежат огромные пещеры, в которых заключены Изначальные Твари. Они полуразумны, полубезумны и мечтают о дневном свете и теплой крови...
Альдо улыбается. Такой теплой и знакомой улыбкой. Только сейчас понял, как тебе не хватало - вот этой улыбки сюзерена, чуть насмешливой, с легким оттенком превосходства, веселой... живой. А лиловые глаза - блестят. Нестерпимо.
Плачет?! Почему?... Ричард никогда не видел Альдо плачущим. Злым, усталым - да... Умирающим... тогда, там, на плитах Нохи, сначала мертвенно бледным, когда еще казалось, можно спасти, потом белое как снег лицо становится багровым - страшное воспоминание режет, словно нож... Но этого нет. Нет. Сюзерен жив, он здесь, отблески свечей играют теплым румянцем на щеках... а в глазах стоят слезы. Ты никогда не видел, как он плачет...
- Альдо, я... сделал что-то не так? - ну вот, опять сказал глупость. Ты же Повелитель Скал, а не унар - так к чему этот страх, засевший где-то глубоко внутри, касающийся спины легким прохладным прикосновением?
Альдо смеется. Таким теплым и знакомым смехом. От этого в темноте словно зажигается солнечный лучик, согревает душу - но вместе с тем смутный страх касается настойчивей. Что за глупость? Повелитель Скал не станет бояться, Повелителю Скал нечего бояться! Он рядом с Альдо, рядом со своим сюзереном, они поведут армии в сердце анаксии и возьмут все, что принадлежит им по праву!
- Так и будет, Дикон, - неожиданно серьезно и глухо говорит Альдо. Он делает шаг, теперь он еще ближе. Пламя свечей играет на древних каменных стенах, уходящих в бесконечность - но ведь коридор в доме Катари был другим, ведь были просто старые стены... Не Катари - коронованной шлюхи, которую он убил, и поделом! Мысль вспыхивает - и куда-то тонет, растворяется в пляшущих на камнях отблесках... Камни... Кажется, они что-то шепчут. Они говорят, чтобы ты уходил. Они говорят, что ты никуда не уйдешь. Пламя играет в его взгляде, зажигая в глазах лиловые искорки... озорные, знакомые и голодные.
- Ты мне нужен, я же сказал, - хрипловато шепчет сюзерен, красные губы приоткрыты в улыбке, на щеках горит теплый румянец, и блестят дорожки слез, слезы искрятся на длинных ресницах. Почему ты раньше думал, что у него голубые глаза? Они совсем лиловые, как тот камень в рукояти Меча, который ты принес ему из своих снов.
- Я пошел с тобой. Я всегда буду с тобой, Альдо. Я выбрал, - горло пересохло. - Он... больше ничего для меня не значит, - последнее - наверное, ложь, Ричард и сам не знает, но он выбрал, Повелитель Скал верен своему сюзерену, его жизнь и его кровь принадлежат Альдо Ракану, и он пойдет за ним до конца!
- Он? - усмехается Альдо, приподняв бровь и чуть склонив голову набок. - Какой еще он?
Ричард хочет ответить, объяснить... но внезапно понимает, что не может. Не помнит. Того, о ком хотел рассказать, больше нет, того, что хотел объяснить - тоже нет, ничего нет, кроме темноты и танцующего в ней огня, кроме лиловых глаз, в которых стоят слезы, и этой улыбки.
- Я не помню, - смущенно говорит Дикон, опуская взгляд. - Не знаю...
Поднять глаза - и утонуть в лиловом взгляде, лицо Альдо почти вровень с его лицом, его горячее дыхание на твоих губах. Голова кружится, и все куда-то плывет, но сюзерен с усмешкой поддерживает - сильная, впору подковы гнуть, рука стискивает плечо, это отдается болью в еще не до конца зажившей ключице, где-то эхом откликается смутный беспричинный страх, но все тут же тонет в лиловом сиянии.
- Все принадлежит мне, Дикон. И ты принадлежишь мне, - говорит Альдо и невзначай облизывает губы.
Ричард не находит слов, и может лишь кивнуть. Сюзерен привлекает его к себе, ласково и уверенно. Так... уже было, раньше, Дикон отчаянно боялся, что об этом узнают, что поэтому сюзерена оскорблял тот... как же он назывался... Ричард не помнит, это не важно... Пальцы Альдо скользят по его коже, так уже было, но так не было никогда... Альдо никогда не был с ним таким ласковым и... любящим. Альдо любит его, и осознание этого полыхает неистовым теплым счастьем. Ричард прижимается щекой к мокрой от слез щеке Альдо, целует сильную линию челюсти, Альдо резко поворачивает голову и ловит поцелуй губами... Дикон вскрикивает от внезапной боли и подносит палец к прокушенной губе. Альдо подмигивает в ответ и слизывает капельку крови... лиловые глаза смеются и плачут одновременно.
- Альдо... Мой государь, мой Повелитель... Не плачь, я больше никогда не дам ничему плохого случиться с тобой, я буду защищать тебя... - шепчет Дикон, привлекая Альдо к себе, запуская пальцы в золото волос, чувствуя его горячее дыхание своей кожей, чувствуя, как губы сюзерена касаются шеи, плеча, больной ключицы - и застарелая боль уходит, растворяется в невозможно сладком тепле, а камни за спиной становятся мягкими, словно пух, в них можно утонуть, но Альдо держит крепко... Новая вспышка боли, делающая сладость еще острее - Дикон смотрит вниз и сначала не понимает, тоненькие струйки крови стекают вниз по груди и животу, почему-то на них обоих больше нет одежды, а по шее течет что-то теплое, а огоньки свечей начинают кружиться... Альдо поднимает голову, его губы перепачканы кровью, а глаза сияют слезами, и волосы растрепались, светлые прядки спадают на лоб...
Дикон куда-то падает, но Альдо ловит его, держит в сильных руках, широкие ладони гладят по спине - так приятно... Каменные стены качаются - сюзерен баюкает его в объятиях, как ребенка, и сквозь красный туман проступает невозможно, нечеловечески красивое лицо, лиловые огоньки вспыхивают... Из последних сил Дикон тянется к его губам и чувствует вкус его слез, и вкус собственной крови...
- Ты такой сладкий... И ты мой. Мой навсегда, - шепчет Альдо, отрываясь от поцелуев, он улыбается довольной улыбкой перепачканными в крови губами, на его щеке тоже алый след, но его смывают слезы, прочерчивая на самом дорогом лице дорожки... - Отдай мне себя до конца. Совсем.
Есть силы только опустить ресницы - в знак того, что понял приказ, Повелитель Скал всегда верен своему сюзерену, Повелитель Скал отдаст ему все... Как же это сладко... Ричарду кажется, что он уже не чувствует тела, но когда Альдо входит в него резким уверенным движением, он не может сдержать вздоха, эта боль так желанна, эта боль уносит все дальше, все глубже... А лиловый взгляд глаза в глаза все ближе, все ярче... в нем растворяется все, в нем тонет все, в него уходит по капле душа, с каждым глотком, с каждым движением... Вся боль, вся верность, вся жизнь... Все.
Все становится Альдо, и Ричард тонет в сладкой боли лилового тумана, слыша его мысли. Нет, не его - свои... других больше нет... ничего больше нет... только - Альдо...
Только я. Вкус твоей души смешивается с соленым вкусом крови и слез на губах... вкус твоей души - твердость и незыблемость мужества рыцаря, и детская беззащитная ранимость, верность до конца, любовь, способная убить, любовь, способная отдать жизнь... вкус твоей души - Мечта, за которую ты отдашь душу. Уже отдал... почти... Остался один глоток, самый последний, самый сладкий, самый горький и драгоценный, и я буду им наслаждаться, продлив это мгновение на вечность.
А потом я нежно держу тебя на руках, убаюкивая на руках, словно ребенка - больше никто не причинит тебе боль. Холодная и безжизненная душа, выпитая до дна... так ты кажешься еще более хрупким и прекрасным отчего-то... Я все еще чувствую вкус твоей души на губах. И медленно катятся слезы из лиловых глаз Изначальной Твари.
А затем ресницы чуть заметно вздрагивают. И застывший взгляд серых глаз тонет в лиловом зеркале.
Всякий раз, когда в лабиринте исчезал человек, в Кэртиане объявлялось чудовище. То ли подземелья, забирая одних, отдавали верхнему миру других, то ли оказавшиеся внизу меняли свое естество, становясь подобием Изначальных Тварей.