А здесь вот будет одна из моих любимых тем))))
4: РАНЫ И ЛЕКАРСТВА
Годфри привел мысли в спокойствие, позволил им улечься, утихнуть, как поверхности воды в безветренную погоду. Это был трюк, которому он научился еще в юности и который делал его таким превосходным воином не меньше, чем владение оружием или умение держаться в седле – способность управлять своими эмоциями в битве. Иногда, в бою с многочисленным, но неумелым и плохо вооруженным противником, можно было дать волю ярости, выпустить ее, как дикого зверя. Годфри любил такие моменты, он наслаждался ими, ему казалось, что его кровь пела, в то время как он на скаку рубил жалкие ничтожества, осмелившиеся противостоять ему, их кровь, щедро обагряя его меч, пьянила его. Но были моменты, когда необходимо было сохранять трезвую и холодную голову, просчитывать каждое движение, позволить эмоциям уйти в дальний угол сознания, так чтобы остались лишь слаженные движения меча или копья, слившихся с рукой. Это требовало большой выдержки и умения, но у Годфри было и то, и другое, иначе он бы не стал победителем на стольких турнирах от Лондона до Парижа.
В сегодняшнем поединке ярость явно была плохим помощником. Годфри находил себя в весьма скользкой ситуации. Говорили, что принц Кэтал – ловкий и смелый воин, но Годфри был сильнее и опытнее его. Принцу было всего лишь чуть больше двадцати, и чемпион турниров сэр Годфри Гизборн не сомневался, что легко способен одолеть его как противника. Но здесь-то и крылась проблема. Если Годфри убьет этого юношу, наследника верховного короля Ирландии… чуть позже его, Годфри, голова может оказаться на пике. Вполне возможно, что голова принца Джона окажется рядом, но Годфри это как-то мало утешало. Он планировал лишь легко ранить принца, и был бы рад закончить бой с первой кровью, рыцарский кодекс чести позволял это. Но принц мог бы не согласиться на это, и по отношению к Годфри вряд ли был бы столь милосерден. А умирать в планы Годфри никак не входило.
Солнца сегодня не было, небо затянули серые облака. Это хорошо, подумал Годфри, не будет слепить глаза. Он слышалт доносящийся с поля шум, ирландцы воодушевленно кричали на своем странном кельтском языке. Он знал, что вся знать уже собралась в ожидании поединка двух рыцарей, там уже были Рори О'Коннор, принц Джон, будь он неладен… Он подумал, будет ли присутствовать на поединке леди Деирдре… но тут же прогнал эту мысль, он не мог позволить себе отвлекаться сейчас. Он надвинул на лицо шлем и пришпорил своего вороного боевого коня, Дориана, въезжая на поле битвы.
читать дальшеНа поединок собралось посмотреть, казалось, все население Тары и ее окрестностей. Ирландцы толпились и толкали друг друга, английские воины, прибывшие сюда с принцем Джоном, в их массе чувствовали себя явно неуютно. Почетные места были заполнены – Годфри увидел короля Рори и сидящего рядом с ним бледного Джона, робко поднявшего руку в приветствии своему чемпиону и вымученно улыбнувшегося. Она тоже была там. Леди Деирдре сидела рядом со своим отцом, с осанкой королевы и непроницаемым лицом. Годфри заставил себя отвести глаза и не думать о ней. Дориан нервно рыл копытом землю.
Прозвучали трубы, и на поле выехал Кэтал О'Коннор на превосходном гнедом жеребце. Толпа взорвалась ликующими криками. Даже Деирдре улыбнулась. Черт, да не смотри же на нее. Принц Кэтал поднял руку в приветственном жесте и заставил коня гарцевать. Интересно, все принцы так любят показать собственную значимость и несравненность, подумал Годфри.
Оруженосцы поднесли им копья. Годфри улыбнулся под шлемом, увидев, что Кэтал чуть покачнулся в седле, принимая тяжелое копье. Да, это не составит трудностей. Сам Годфри взял копье привычным жестом, его тяжесть давным-давно перестала быть чем-то особенным для его сильной руки.
Трубы прозвучали еще раз, сигнализируя начало поединка. Верховный король Рори О'Коннор встал с трона и подбросил красный платок. Легкий ветерок подхватил тонкую ткань, и платок затанцевал в воздухе. Только что царивший шум сменился напряженной тишиной, все замерли, глядя, как королевский платок невыносимо медленно опускается на землю. Годфри выдохнул, позволяя всем посторонним мыслям, волнениям и эмоциям раствориться в спокойствии. Наконец алая ткань коснулась вытоптанной конями за множество турниров земли. Поединок начался.
Годфри пришпорил своего коня и поскакал навстречу О'Коннору с копьем наперевес. Дориан ответил негромким ржанием, он был с сэром Годфри на множестве турниров, и бой был для него привычен. Рыцари съезжались. Годфри знал, что делать. Если бы он направил копье принцу в горло, мальчик был бы мертв через пять минут. Нет, он лишь легко заденет его – достаточно, чтобы выбить из седла, но недостаточно, чтобы серьезно ранить. Поэтому он слегка отвел копье. Кони стремительно сближались. Принц Кэтал был уже почти перед ним, еще момент, и…
Копье Годфри будто натолкнулось на невидимую стену. Он хотел лишь задеть принца, но не смог даже и этого. Удар как будто встретил сопротивление в воздухе и отклонился в сторону сам собой. Что за… - за долю секунды мелькнула мысль у Годфри, но принять форму она не успела.
Копье Кэтала со всей силы врезалось ему в плечо. Адская боль взорвалась в мозгу, Годфри успел понять только, что Дориана под ним уже нет и он стремительно падает. Удар об землю раненым плечом причинил такую боль, что на мгновение все вокруг почернело и он чуть не потерял сознание. Он смутно услышал, как где-то, неизмеримо далеко, Кэтал О’Коннор спешился, звон его кольчуги, звон вынимаемого из ножен меча. Все как будто заволокло багровым туманом. Вставай! Сейчас этот мальчишка прикончит тебя! Но он не мог пошевелиться, его тело не слушалось его, все тонуло в этой багровой пелене боли. Шаги противника приблизились и остановились совсем рядом с ним. Вот и конец, подумал Годфри. Как же это глупо…
- Сэр Годфри, вы храбрый рыцарь, - послышался приглушенный, как будто издалека, голос Кэтала О'Коннора. – Вашу руку.
Годфри с трудом протянул ирландцу здоровую руку, увидев, как меч принца вонзился в землю рядом с ним. Кэтал помог ему подняться. Удержаться на ногах стоило Годфри всех его сил. В голове шумело, левая рука бессильно повисла, он чувствовал, как по ней стекает что-то теплое и липкое. Принц Джон что-то кричал своим визгливым тоном.
- Я считаю наш спор разрешенным, - громко провозгласил наследный принц О'Коннор. На нем нет даже царапины, мелькнула удивленная мысль у Годфри, пробившись через туман и боль. – Сэр Годфри Гизборн доблестно сражался.
Годфри пошатнулся, и ирландский принц поддержал его. В глазах О'Коннора не было презрительного триумфа, он ободряюще улыбнулся рыцарю.
- Я объявляю поединок оконченным, - прогремел голос Рори О'Коннора, вставшего с трона во весь рост. Годфри показалось, что сидящая рядом с королем принцесса Деирдре вновь улыбнулась, но он не мог сказать наверняка. Их лица плыли у него перед глазами. Внезапно туман сгустился, и все начало исчезать. Он опять стал падать, и в этот раз черная бездна поглотила его до того, как он коснулся земли.
***
- Обнаженной в ручье? – поинтересовался художник, коротенький человечек с густо вьющимися кудрями и пухлыми белыми руками.
- Нет, - сказал лорд Блэквуд ледяным тоном, бросив быстрый взгляд на мигом покрасневшую Люси. – Вот здесь, под деревом… с распущенными волосами и босыми ногами.
- Прошлый раз была обнаженная и в ручье, - пробормотал художник, окидывая взглядом холст. – И ведь получилось неплохо… если бы вы еще не сказали взять ей этот череп козла…
- Лучше будет, если ты просто помолчишь, - сказал Блэквуд с улыбкой, но в этой улыбке не было ни толики добродушия.
Люси переступила с босой ноги на ногу, думая о том, чтобы значило это «прошлый раз». Сэр Генри постелил ей под ноги зеленый плед, ей хотелось, как тогда, чувствовать траву под ногами, но он яростно воспротивился этому, сказал, что если она будет долго стоять на земле босиком, то простудится. Впрочем, для натуральности художник накидал траву на плед, и она все же чувствовала это приятное, слегка колющее прикосновение.
- Мисс Люси, пожалуйста, скажите нам, когда устанете. Мы сделаем перерыв, я не хочу слишком утомлять вас… - Блэквуд расположился в складном стуле, откинувшись на спинку и сцепив руки перед собой. Он был в хорошем настроении сегодня, заметила Люси, шутил и смеялся с ее отцом. Сэр Ричард пришел в восторг от идеи портрета дочери (правда, он был не в курсе некоторых художественных деталей), но, кажется, он забыл, что прошлый художник, который посчитал ее не слишком красивой, вынужден был уехать из Шелтон-Холла, так как ему нечем было заплатить.
- А сколько… будет стоить этот портрет? – спросила она смущенно, обращаясь к художнику. Маленький человечек уже стал смешивать краски и посмотрел на нее так, как будто она задала самый странный в мире вопрос.
- Мне уже заплатили, мисс, - буркнул он, усмехнувшись.
- Не стоит беспокоиться об этом, Люси, - подался вперед сэр Генри с улыбкой. – Деньги – совсем не то, что вообще должно волновать очаровательную юную леди, подобную вам.
Художник грубовато засмеялся, но лорд Блэквуд перевел на него взгляд, и смех словно застрял у него в горле, он сделал вид, что закашлялся.
- Не стоило… - прошептала она. За ее портрет должен был платить отец, щедрый поступок лорда Блэквуда был благороден, но нарушал приличия. Она с улыбкой подумала, что если бы об этом узнали пожилые сплетницы-соседки, уже давно не приезжавшие к ним, ее репутация оказалась бы под угрозой.
- Вы отчего-то бледны сегодня, Люси, - он нахмурил лоб. – Вы хорошо себя чувствуете, надеюсь? Хорошо спали?
Ей стало тепло внутри от того, что он проявляет заботу о ней. Мысль о том, что портрет будет писаться несколько дней, которые она проведет с ним, в его обществе, видя его улыбку и слыша его голос, наполняла ее счастьем.
- Да, - улыбнулась она. – Спасибо вам за вашу заботу, сэр Генри. И за все, что вы делаете для нас… для меня. Вообще-то, мне снился один очень странный и удивительный сон.
- Правда? – поднял брови Блэквуд. – Расскажете мне? Если это не секрет, конечно… Сны – это наша дверь в Другие Миры, другие реальности и планы бытия, в которых может странствовать наша душа. Вы это знали?
- Нет, не знала, - ответила она, опуская ресницы. Он столько всего знал, чего не знала она. Но ее глаза тут же загорелись озорным огнем. – В таком случае, сэр Генри, прошлой ночью я побывала в средневековой Ирландии!
- Вот как? – его глаза опять странно заблестели. – И что же вы там видели?
- Вашего предка, сэр Генри, - улыбнулась она. – Мне приснился ваш норманнский предок, сэр Годфри Гизборн, о котором вы мне рассказывали. Кстати, в моем сне он был очень похож на вас… у него были те же черты лица… Он доблестно сражался в том поединке с ирландским принцем. Только… - она опустила глаза.
- Только что? – переспросил он мягко.
- Он был серьезно ранен… и проиграл… Что-то случилось, и он не смог даже задеть копьем своего противника. Он ведь не погиб, сэр Генри?! Мне было бы жалко, если бы благородный сэр Годфри так глупо погиб по вине другого человека…
- Нет, он не погиб, - усмехнулся сэр Генри Блэквуд. – Благородный сэр Годфри должен был еще оставить потомков на этом свете, иначе как бы вы сейчас со мной разговаривали?
- Ну да… конечно, - прошептала она, чувствуя себя полной дурой. Ее ладонь с досадой шлепнула по дереву… ах!
Он вскочил на ноги, в мгновение ока оказавшись рядом с ней.
- Вы поранились?... Больно, мисс Люси? – он схватил ее руку в свою.
- Нет… не очень, - она посмотрела на ладонь, из которой торчала острая занозившая ее щепка. По руке стекала струйка крови.
- Присядьте, мисс Люси… сейчас я позабочусь о вашей руке.
Она опустилась под дерево рядом с ним. Художник раздраженным жестом бросил кисти и воздел глаза к небу. Сэр Генри нежно держал ее раненую руку в своей, ее кровь запачкала безупречно белый рукав его рубашки.
- Сейчас я вытащу занозу, - сказал он, и она не успела внутренне напрячься, как острая щепка из ладони была отброшена прочь. Люси улыбнулась, она почти не почувствовала боли.
- А вы смелая маленькая нимфа, - шепнул он ей. – Некоторые женщины… теряют сознание при виде крови.
- Кровь не пугает меня… Да это было и почти не больно, просто скорее неожиданно. Это же только царапина…
- Да, но и царапина может воспалиться, - возразил он. – Сейчас… я сделаю так, что вы не успеете оглянуться, как ваша царапина заживет, - он достал из внутреннего кармана жилета какой-то маленький пузырек темно-зеленого стекла. – Это средство, чрезвычайно быстро и эффективно заживляющее раны… его состав не знает никто, кроме меня. Если вы позволите, мисс Люси…
Она раскрыла перед ним ладонь, глядя в его красивые зеленые глаза. Она полностью ему доверяла. Средство оказалось полупрозрачным бальзамом со странным, но приятным запахом, она думала, что будет щипать или жечь, но, на удивление, бальзам, напротив, погасил ее боль, словно окутав ладонь чем-то мягким и прохладным. Он нанес на ранку и ее края совсем чуть-чуть, и средство почти сразу впиталось. Кровь перестала идти.
- Ну вот… - улыбнулся сэр Генри. – Теперь вы быстро пойдете на поправку. А сейчас… позвольте мне поцеловать вашу руку, чтобы быстрее зажило…
Люси кивнула, внезапно не в силах что-либо сказать. Блэквуд нежно поднес ее руку к лицу, его губы мягко коснулись ее ладони, задержавшись там… на мгновение она почувствовала, как его язык коснулся ее пореза, вызвав укол боли, она вздрогнула и хотела отвести руку, но он не пустил ее, продолжив покрывать ее ладонь долгими, едва касающимися кожи поцелуями… ее пульс ускорился, каждое прикосновение его губ отдавало током в нервах. Это было лучшим лекарством…
Наконец он отстранился, все еще держа ее руку в своей и глядя в ее глаза с улыбкой. Она заметила, что на его верхней губе была маленькая капелька крови, ее крови, он слизнул ее языком.
- Вы все-таки дали пить вампиру свою кровь, мисс Люси, - его глаза смеялись теплыми искорками. – Должно быть, вы знаете из книги, что это позволит ему приходить к вам и впредь, - он прошептал, наклонившись к ней, и она опять увидела этот почти хищный блеск в его взгляде. – А теперь дайте мне перевязать вас, и лечение будет закончено… на сегодня.
Он достал чистый белоснежный платок и бережно обернул им ее маленькую ладонь. Она успела заметить на платке его инициалы “HB”, вышитые красивым вензелем.
- Благодарю вас… - мысль о том, что его платок, с его вышитым вензелем, обмотан вокруг ее руки, вызывала радостное и сильное волнение. Сегодня, когда она ляжет в постель, его платок будет в ее руке… она будет его хранить…
- О, я сделал то, что на моем месте сделал бы любой джентльмен, пришел даме на помощь, - Люси опять не могла понять, смеется ли он или говорит серьезно. – За исключением лечебного средства… его секрет, как я говорил, неизвестен никому, кроме меня. Этот секрет передавался в семье моей матери из поколения в поколение… кстати, вы тут спрашивали о доблестном рыцаре сэре Годфри… так вот, его рана, полученная в поединке с О'Коннором, была вылечена именно этим снадобьем. Хотите знать об этом?
- Конечно! – воскликнула Люси с радостным блеском в глазах.
- Мы сегодня будем писать портрет? – жалобно подал голос художник.
- Я, кажется, заплатил тебе за этот день, любезный, - сказал лорд Блэквуд, его тон мгновенно сменился с ласкового и теплого на ледяной, даже с намеком угрозы. – И, кажется, я приказал тебе молчать.
Художник заметно побледнел и кивнул головой. Люси удобно расположилась на ставшем уже привычным пледе и незаметно погладила перевязававший ее ладонь платок Блэквуда другой рукой, в то время как он начал рассказ.
***
Легкие прикосновения тонких пальцев. Почти не причиняют боли. Наоборот, боль постепенно куда-то уходит, сменяясь приятной прохладой в плече. Прикосновения порхают по израненной поверхности тела, словно бабочки, они теплые, но странным образом приносят прохладу. Что-то скользкое и пахнущее лесным мхом на коже, вызывает онемение там, где попадает в рану. Легкий шепот. Непонятный язык, непонятные слова, звучат нараспев, будто вспоминают песню или читают заклинание. Запах цветов и свежескошенной травы.
Он с трудом открыл глаза. В полутьме взгляд не сразу сфокусировался, окна задернуты, лишь несколько солнечных лучей пробиваются, играя на камне стен. Рядом с его постелью – смутная фигура. По мере того, как к нему возвращалось зрение, он различал ее очертания. Длинные, темно-каштановые волнистые волосы, спускающиеся на плечи. Простое коричневое платье с богато украшенным золотым поясом. Маленькие, женственные руки с длинными тонкими пальцами, осторожными легкими движениями втирающие бальзам в его рану. Она наклонилась, и Годфри смог различить ее черты, темные глаза, резкие правильные линии, красиво очерченные чувственные губы…
- Вы очнулись, - она улыбнулась. Когда она улыбалась, гордое и высокомерное выражение ее лица смягчалось, делая ее черты почти детскими.
- Леди Деирдре… - язык плохо слушался его. – Где я?
- В Таре, сэр Годфри. Вы были без сознания три дня. Рана была серьезной, и у вас было выбито плечо, - мгновенная вспышка воспоминания - взрыв адской боли, он кричит, затем снова падает в черное небытие, - вам его вправили. Я почти вылечила вашу рану, теперь вы вне опасности, но, разумеется, до полного выздоровления еще далеко.
Годфри прикрыл глаза. Она лечила его. Если бы плечо так не болело, он бы улыбнулся. И если бы доверял ирландцам.
- Я благодарен вам за вашу заботу, леди. Но зачем брать на себя такой труд? У моего принца есть хороший лекарь…
- С вашим английским лекарем вы бы могли потерять вашу руку. Я знаю то, чего не знает он. И если бы я хотела вас отравить, поверьте, вы бы сейчас не открыли глаза, - холодно бросила она.
Он все-таки улыбнулся. Из какого огня она сделана, эта маленькая принцесса-дикарка?
- Первый проигранный турнир… - Годфри откинул голову на подушку.
- Вы не могли выиграть, - спокойно ответила она. Ему показалось, что в ее глазах пляшут довольные искорки. – Вы бы не смогли победить моего брата. Он был защищен.
- О, у меня тоже была кольчуга и щит, - он не смог сдержать сарказма в голосе. Вдавленная копьем в плечо кольчуга была не самым приятным ощущением, даже через три дня.
- Нет, сэр Годфри. Я не об этом, - на ее губах вновь заиграла эта улыбка. – Кэтал был защищен.
- Не понимаю… - устало пробормотал он. Ему вновь хотелось закрыть глаза и уснуть. Но он хотел еще посмотреть на нее. Защищен… а ведь на этом проклятом ирландском мальчишке и вправду не было ни царапины.
- Вы многого не знаете об Ирландии, - ее глаза смотрели в его, в свете горевшей свечи они слегка мерцали. – Вы не могли причинить вред моему брату. Но вы этого не знали. И, тем не менее, сами не хотели этого. Я видела, вы отвели копье слегка в сторону. У меня зоркий глаз. Я благодарю вас за это…
- Если бы я убил вашего брата, началась бы резня. Мне это было не надо.
- А ваш принц думал об этом? – ее взгляд вспыхнул. – Или для англичан ничего не стоит оскорбить ирландцев, даже в их доме?!
- Леди Деирдре… давайте не будем сейчас говорить о политике, - хрипло проговорил он. Голова опять начала кружиться, и ее фигура двоилась у него перед глазами. – Иногда это стоит им весьма дорого… например, вывихнутого плеча, - Годфри слабо улыбнулся.
Она ответила на его улыбку и продолжила перевязывать рану.
- Простите меня… я забылась. Мой брат прав, вы доблестный рыцарь, сэр Годфри. Очень болит? – спросила она, прикасаясь к раненому плечу.
- Нет, - соврал он.
- Не лгите мне, - она прищурила глаза. – Я положила бальзам, скоро боль должна утихнуть.
- Что за бальзам?
- Вы думаете, я скажу вам секретный рецепт старинного целебного снадобья, передававшийся в моей семье из поколения в поколение? – усмехнулась она. – И я уже сказала, что если бы я хотела вас отравить, вы бы уже кормили воронов.
- Вы очаровательная леди, принцесса... Вам говорили об этом?
- Постоянно, сэр Годфри. Ну вот, перевязка закончена. А теперь постарайтесь поспать, - Деирдре встала и повернулась к двери. Там, где на ее волосы падали лучи солнечного света, они, казалось, горели огнем. – Вам необходимо пробыть в постели еще как минимум неделю.
- Леди Деирдре, постойте, - он попытался приподняться на постели, но тело пронзила боль, и он опять без сил упал на подушки. Но она остановилась у двери, вопросительно глядя на него. – Каким образом тяжелейшая рана почти зажила за три дня?
Она улыбнулась.
- В этих местах говорят, что я ведьма, сэр Годфри, - ее улыбка, мерцание ее глаз, ее густые длинные темные волосы искрились в редких лучах солнца. Она открыла дверь, и хлынувший в комнату солнечный свет ослепил его. Когда он снова смог видеть, она уже исчезла. Оставив за собой лишь еле уловимый запах цветов, травы и лесного мха.
"Величайшая Власть", глава 4
А здесь вот будет одна из моих любимых тем))))
4: РАНЫ И ЛЕКАРСТВА
Годфри привел мысли в спокойствие, позволил им улечься, утихнуть, как поверхности воды в безветренную погоду. Это был трюк, которому он научился еще в юности и который делал его таким превосходным воином не меньше, чем владение оружием или умение держаться в седле – способность управлять своими эмоциями в битве. Иногда, в бою с многочисленным, но неумелым и плохо вооруженным противником, можно было дать волю ярости, выпустить ее, как дикого зверя. Годфри любил такие моменты, он наслаждался ими, ему казалось, что его кровь пела, в то время как он на скаку рубил жалкие ничтожества, осмелившиеся противостоять ему, их кровь, щедро обагряя его меч, пьянила его. Но были моменты, когда необходимо было сохранять трезвую и холодную голову, просчитывать каждое движение, позволить эмоциям уйти в дальний угол сознания, так чтобы остались лишь слаженные движения меча или копья, слившихся с рукой. Это требовало большой выдержки и умения, но у Годфри было и то, и другое, иначе он бы не стал победителем на стольких турнирах от Лондона до Парижа.
В сегодняшнем поединке ярость явно была плохим помощником. Годфри находил себя в весьма скользкой ситуации. Говорили, что принц Кэтал – ловкий и смелый воин, но Годфри был сильнее и опытнее его. Принцу было всего лишь чуть больше двадцати, и чемпион турниров сэр Годфри Гизборн не сомневался, что легко способен одолеть его как противника. Но здесь-то и крылась проблема. Если Годфри убьет этого юношу, наследника верховного короля Ирландии… чуть позже его, Годфри, голова может оказаться на пике. Вполне возможно, что голова принца Джона окажется рядом, но Годфри это как-то мало утешало. Он планировал лишь легко ранить принца, и был бы рад закончить бой с первой кровью, рыцарский кодекс чести позволял это. Но принц мог бы не согласиться на это, и по отношению к Годфри вряд ли был бы столь милосерден. А умирать в планы Годфри никак не входило.
Солнца сегодня не было, небо затянули серые облака. Это хорошо, подумал Годфри, не будет слепить глаза. Он слышалт доносящийся с поля шум, ирландцы воодушевленно кричали на своем странном кельтском языке. Он знал, что вся знать уже собралась в ожидании поединка двух рыцарей, там уже были Рори О'Коннор, принц Джон, будь он неладен… Он подумал, будет ли присутствовать на поединке леди Деирдре… но тут же прогнал эту мысль, он не мог позволить себе отвлекаться сейчас. Он надвинул на лицо шлем и пришпорил своего вороного боевого коня, Дориана, въезжая на поле битвы.
читать дальше
4: РАНЫ И ЛЕКАРСТВА
Годфри привел мысли в спокойствие, позволил им улечься, утихнуть, как поверхности воды в безветренную погоду. Это был трюк, которому он научился еще в юности и который делал его таким превосходным воином не меньше, чем владение оружием или умение держаться в седле – способность управлять своими эмоциями в битве. Иногда, в бою с многочисленным, но неумелым и плохо вооруженным противником, можно было дать волю ярости, выпустить ее, как дикого зверя. Годфри любил такие моменты, он наслаждался ими, ему казалось, что его кровь пела, в то время как он на скаку рубил жалкие ничтожества, осмелившиеся противостоять ему, их кровь, щедро обагряя его меч, пьянила его. Но были моменты, когда необходимо было сохранять трезвую и холодную голову, просчитывать каждое движение, позволить эмоциям уйти в дальний угол сознания, так чтобы остались лишь слаженные движения меча или копья, слившихся с рукой. Это требовало большой выдержки и умения, но у Годфри было и то, и другое, иначе он бы не стал победителем на стольких турнирах от Лондона до Парижа.
В сегодняшнем поединке ярость явно была плохим помощником. Годфри находил себя в весьма скользкой ситуации. Говорили, что принц Кэтал – ловкий и смелый воин, но Годфри был сильнее и опытнее его. Принцу было всего лишь чуть больше двадцати, и чемпион турниров сэр Годфри Гизборн не сомневался, что легко способен одолеть его как противника. Но здесь-то и крылась проблема. Если Годфри убьет этого юношу, наследника верховного короля Ирландии… чуть позже его, Годфри, голова может оказаться на пике. Вполне возможно, что голова принца Джона окажется рядом, но Годфри это как-то мало утешало. Он планировал лишь легко ранить принца, и был бы рад закончить бой с первой кровью, рыцарский кодекс чести позволял это. Но принц мог бы не согласиться на это, и по отношению к Годфри вряд ли был бы столь милосерден. А умирать в планы Годфри никак не входило.
Солнца сегодня не было, небо затянули серые облака. Это хорошо, подумал Годфри, не будет слепить глаза. Он слышалт доносящийся с поля шум, ирландцы воодушевленно кричали на своем странном кельтском языке. Он знал, что вся знать уже собралась в ожидании поединка двух рыцарей, там уже были Рори О'Коннор, принц Джон, будь он неладен… Он подумал, будет ли присутствовать на поединке леди Деирдре… но тут же прогнал эту мысль, он не мог позволить себе отвлекаться сейчас. Он надвинул на лицо шлем и пришпорил своего вороного боевого коня, Дориана, въезжая на поле битвы.
читать дальше